Не прячьте ваши денежки - Страница 24

— Карманов у меня нет, — упредила я его вопрос, поймав пристальный взгляд, впившийся в мою фигуру.

Он кивнул, вышел из раздевалки и жестом пригласил меня пройти вперед. Мы вернулись в гостиную. К тому времени Полевичек уже кончил осматривать пожитки участников вечеринки. Дуболом выступил на середину комнаты, откашлялся и объявил:

— На сегодня мы закончили. Попрошу вас не уезжать из города: в ближайшие дни все вы получите повестку в прокуратуру. — Он устремил хищный взгляд на Тамару. — Вас, по идее, следовало бы задержать до установления личности… (Тамара побледнела). — Но поскольку за вас поручился муж, ладно уж, можете быть свободны… Мы загремели стульями и устремились к двери, но нас остановил молодой коллега Дуболома.

— Минуточку! — попросил он и обратился к начальству. — Григорий Владленович, может быть, стоит по свежим следам провести нечто вроде следственного эксперимента? Пусть присутствующие повторят свои действия с того момента, когда они в последний раз видели Людмилу Прокофьеву живой. А я все захронометрирую.

Ишанов с сомнением посмотрел на часы.

— Поздно уже.

— Это не должно занять много времени, — заверил Полевичек.

— Ладно, — нехотя согласился Дуболом и повернулся к помощнице. — Ирина, дай блокнот. — Пробежав взглядом исписанные страницы, выдал указания:

— Значит так, сейчас вы все сядете, как сидели в антракте. Ирина Глебовна будет у нас за пропавшую хозяйку, я — за Людмилу Прокофьеву, а ты, Михаил Ильич, записывай все по секундам. Вопросы есть?

Вопросов не было. Свидетели тоскливо переглянулись и расселись, как было велено. Могучий Ишанов с трудом втиснулся в узкий зазор между мебельной стенкой и торцом стола и водрузил зад на табуретку.

— Кто первым покинул свое место?

— Мы. — Сурен приподнялся и показал на Сашу. — Я попросил Александра поставить диск с нужной нам записью и пошел с ним, чтобы отрегулировать звук.

— Давайте, показывайте, — потребовал Ишанов.

Два гения — театральный и электронный — скрылись за занавесом, и скоро мы услышали звуки органа.

— Постарайтесь как можно точнее воспроизвести свои действия, — попросил Полевичек, сунув за занавес голову.

— И разговор? — спросил Сурен.

— И разговор.

Мы терпеливо выслушали пожелания Сурена по поводу того, когда музыка должна звучать тише, а когда громче. Звук несколько раз усиливался и падал это они подбирали громкость. Потом Сурен спросил у Саши, где тот раздобыл запись католической мессы, а Саша объяснил, что всегда увлекался духовной музыкой и уже десять лет собирает пластинки, магнитофонные пленки и компакт-диски с записями всевозможных религиозных служб. Они поговорили о музыке, обсудили достоинства и недостатки различной звуковоспроизводящей аппаратуры, посетовали на качество пиратских и стоимость лицензионных дисков. Минут через пять Сурен выглянул из-за занавеса и сказал:

— После этой моей фразы появилась Людмила и хотела пройти в ту комнату.

— Четыре минуты тридцать шесть секунд, — сообщил Полевичек, делая пометку в блокноте.

— Вы ее остановили? — спросил Сурена Ишанов.

— Да, спросил: «Ты переодеваться?» Она кивнула. Тогда я сказал: «Подожди, давай поменяем декорации». Она помогла нам унести старые щиты и внести новые.

Ишанов, кряхтя, выбрался из своего закутка.

— Давайте повторим.

Он тоже исчез за занавесом, там произошло какое-то шевеление, шебуршание, и Полевичек объявил:

— Двадцать восемь секунд.

Потом Сурен с Сашей устанавливали декорации, обсуждая, перенести ли колонки в глубину спальни или просто замаскировать, чтобы их не было видно, когда на «алтаре» зажгут свечи. Саша убедил Сурена в том, что колонки будут незаметны в любом случае, после чего вынырнул из-за занавеса и сказал:

— П-потом мы вышли сюда, и я сел на диван. — И наглядно проиллюстрировал свои слова.

— Три минуты шестнадцать секунд.

— Кто был в гостиной?

— Никого, — заверил Дуболома Сурен. — Роман и Евгений разговаривали на балконе. Потом вошла Тамара, забрала несколько тарелок и ушла. Я раздвинул занавес, проверить в последний раз, все ли в порядке, задернул его и крикнул, что пора начинать. Роман и Евгений вернулись с балкона, и мы с Романом пошли переодеваться. — Сурен кивнул в сторону коридора. — В ту комнату.

— Вместе?

— Да. Роман взял плащ и вскоре вышел, а мне еще нужно было надеть камзол и приклеить усы с бородкой. Я как раз заканчивал, когда услышал крик… — Сколько времени вы находились в гостиной после того, как вышли из-за занавеса? — спросил Полевичек.

— М-м… может быть, минуту… — Пойдемте в вашу костюмерную, посмотрим, сколько заняло переодевание. Роман, и вы с нами.

Мы в напряженном молчании ждали, когда они вернутся. Эксперимент захватывал меня все больше и больше. Неужели, захронометрировав все наши перемещения, Полевичек сумеет определить, когда произошло убийство и кто имел возможность его совершить? Это было бы здорово. Жаль только, что таким простым способом нельзя найти Веронику. «Куда же она подевалась, господи? Ведь все, с кем ее связывали более или менее близкие отношения, находятся здесь. К кому еще она могла побежать — испуганная, ошеломленная, растерянная?»

Сурен и Роман в сопровождении молодого оперативника вернулись в гостиную.

— Четыре минуты сорок две секунды, — сообщил Полевичек.

— Итого? — спросил Дуболом.

— С того момента, как за Прокофьевой закрылась дверь, и до того, как раздался крик, прошло около десяти минут. Думаю, ошибка в ту или иную сторону составляет не больше минуты.